Пассажир с детьми. Юрий Гагарин до и после 27 марта 1968 года - Лев Александрович Данилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из обкома комсомола Гагарин переезжает на атомный ледокол “Ленин”, потом на рыбокомбинат, потом в морской торговый и рыбный порты, потом на траулер “Поллукс”, потом на транспортный рефрижератор “Алексей Венецианов”, потом идет на экскурсию в краеведческий музей, встречается с комсомольско-пионерским активом Мурманска во Дворце культуры. Переезжает из Мурманска в Североморск, проводит мероприятия в нескольких воинских частях, выходит в море на атомной подводной лодке К-35.
О том, до какой степени изматывающими были эти турне, можно судить по кое-где всплывающим воспоминаниям очевидцев. Помимо официальной программы все время возникали “левые”, стихийные мероприятия: все хотели зазвать Гагарина, а он не всегда мог отказывать; или даже не мероприятия: просто люди узнавали его – набрасывались с объятиями, выцыганивали автографы – и глазели.
Так, после посещения атомного ледокола “Ленин” – а встреча с командой длилась до десяти вечера – ему, по просьбе моряков-пограничников, пришлось переехать на корабль “Алмаз” и на протяжении трех часов, до двух часов ночи, рассказывать им о космосе и отвечать на очередные, не исключая идиотские, вопросы дотошных романтиков звездного неба. “Используются ли вторично корабли или делаются новые?”; “Слышно ли в корабле, как попадают в него метеориты?” [14].
Затем его отвезли в гостиницу, а в шесть утра он уже выезжает на следующую серию встреч, в поселок Заозерный.
“На дороге гололедица, темно, метет поземка. В первой машине командующий Северным флотом адмирал флота М. С. Лобов и Гагарин. Машины едут медленно, на поворотах и спусках заносит, на подъемах буксуют. Кто был на Севере – знает, что зимой на обочины дорог с оживленным движением, как правило, насыпают кучи песка или гравия. А на наиболее скользких и крутых подъемах даже дежурят небольшие, по два-три человека, бригады рабочих, которые эту отсыпку делают сами. На одном из таких подъемов машина забуксовала. Трое уставших рабочих, точнее работниц, начали отбивать песок от замерзшей кучи и не торопясь бросать на дорогу. И тут из машины выскочил Гагарин и со словами: «Девчата, давайте помогу» – выхватил у одной из женщин лопату.
– Что ж, соколик, помоги, – ответила одна из них.
Вслед за Гагариным вышли из машин и мы и взялись за лопаты. Освободившиеся от работы женщины смотрели на нас и приговаривали, какие внимательные и работящие мужики стали. Через пять минут машины медленно пошли в гору. Возвращая лопаты, мы стали прощаться с женщинами. И вот когда Юрий Алексеевич подал свою лопату немолодой работнице, та его узнала.
– Гагарин!!! – эхом понесся в сопках ее крик.
Она бросилась обнимать его. Ее подруги, увидев, что это действительно первый космонавт, последовали ее примеру. Они долго не отпускали Гагарина. По просьбе женщин он каждой из них подписал свою фотографию” [15].
То же самое, разумеется, происходило вовсе не только в рабочих поездках. Крым, Гурзуф, летний кинотеатр. Он знает, что светиться нельзя – набросятся, затискают, зацелуют, и поэтому днем ходит в широкополых шляпах и темных очках[60]. Наступает, однако, вечер, и очки приходится снять; в низко надвинутой на глаза шляпе тоже в зале сидеть странно; его мгновенно узнают – люди выстраиваются вокруг него, как железные опилки по силовым линиям магнита. Образуется живое кольцо; самые робкие просто глазеют, те, кто побойчее, требуют автограф и позволения сфотографироваться с ним, самые отчаянные – умоляют выступить с рассказом перед отдыхающими. Он выступает, его опять спрашивают, как там насчет метеоритов, слышно или нет в космосе. Проще все отрицать. “Ни одного пробоя, ни одного более или менее серьезного попадания в корабли не было. Ни одного раза не слышали”, – отвечает он с улыбкой (попробуй не улыбаться – мгновенно обвинят в “зазнайстве”; попробуй не сфотографироваться – настучат; однажды в президиум на каком-то мероприятии, где он присутствовал, передали записку “Просим обратить внимание на поведение космонавта Гагарина. В перерыве он отказался сфотографироваться с нами” [17]). Дальше – девушки с букетами, их надо поцеловать, иначе обидятся; потом администрация пытается договориться, чтобы на следующий день космонавт посадил дерево в их парке и отобедал с директором, и еще автограф для жены…
Это было не исключение, а стандартная схема; как и всяким людям, вложившим в другого человека любовь, всем этим курортникам кажется, что он тоже находится в долгу перед ними.
Может быть, сначала, в 1961-м, он и мог плавать в “океане человеческого преклонения” [9] 24 часа в сутки, с удовольствием; но позже чувствовал, что такого рода купания вытягивают из него силы, так что, возвращаясь домой, он вывешивал на дверь табличку “Не беспокоить”. Только вот кто обращал на нее внимание? Не постучишься – нечего будет рассказывать внукам; и к нему стучали – женщины, пионеры, партработники, гаишники[61], иностранцы: “Юр’Алексеич?”
Соответственно, Звездный городок с его пропускной системой был для него не только местом работы и жительства, но и резервацией, где вокруг него не вскипала человеческая масса; одно из очень немногих мест, где он мог более-менее нормально функционировать. Но и там его могли достать по телефону; трубку обычно брала жена – но даже она не могла защитить его от звонков из МИДа, из ЦК, из Министерства обороны. Приезжайте туда-то, выступите там-то, встретьтесь с тем-то, подпишите то-то.
В круг его “представительских” обязанностей входило не просто откликаться на приглашения от разного рода органов и присутствовать на мероприятиях, но и выступать на них с речами. Можно представить себе, как он вымучивал из себя все эти приветствия. “Дорогие товарищи! <…> – Я счастлив тем, что мне представилась возможность выполнить большое, очень почетное поручение и передать привет капитанам хлопковых кораблей от капитанов космических кораблей. Мне очень приятно присутствовать на совещании, которое обсуждает такие важные интересные вопросы. Если вкратце оценить выступления, которые были здесь вчера, которые прозвучали сегодня, то все они отражают желание молодых тружеников полей получить как можно больше хлопка, как можно лучше и рациональнее собрать урожай, дать стране больше «белого золота»… – Главное – любите технику. Относитесь к сельскохозяйственным машинам так же заботливо, как космонавты к звездным кораблям… Космонавты, ученые, инженеры, рабочие-специалисты, создающие мощные ракеты и обеспечивающие их успешный полет, не пожалеют сил и создадут новые космические корабли. Космическое пространство осваивается для того, чтобы оно служило человеку!”
Собственно, именно на такие, гагаринские прежде всего, речи – гайдаевская пародия про “космические-корабли-бороздят-Большой-театр”. “Гагарин, подняв правую руку, сказал: «И в заключение. Урожай у вас в этом году будет хороший. Обязательства вы взяли высокие. Задор у вас боевой. Так позвольте пожелать вам самых больших успехов в труде и в личной жизни»” [19]. Есть множество свидетельств, что Гагарин подходил к
